1:1 По смерти Саула. См. 1Цар 31:4−6.
в Секелаге. См. 1Цар 30:1.
1:2 одежда на нем разодрана и прах на голове его. Проявление скорби из-за сокрушительного поражения Израиля от филистимлян (1Цар 31:1).
1:6 колесницы же и всадники настигали его. На колесницах часто помещались лучники, стрелявшие на ходу (ср. 1Цар 31:3).
1:9 подойди ко мне и убей меня. Если соотнести рассказ амаликитянина с описанием смерти Саула в 1Цар 31, то необходимо предположить, что попытка самоубийства не вполне удалась Саулу и кто-то должен был добить раненого царя. Но дело в том, что содержащиеся в тексте детали полностью опровергают такое предположение. Во-первых, утверждение амаликитянина о том, что «Саул пал на свое копье» (ст. 6), противоречит 1Цар 31:4, где сказано, что он бросился на меч. Во-вторых, текст 1Цар 31:5 не оставляет сомнений в том, что оруженосец Саула совершил самоубийство, лишь удостоверившись в смерти царя. Таким образом, вероятнее всего, что амаликитянин первым (раньше филистимлян) обнаружил тело царя и взял его венец и запястье (ст. 10), а затем, в надежде на награду, решил сказать Давиду, что гибель Саула — дело его рук.
1:10 венец. Это, надо полагать, был именно венец, а не парадная царская корона. Способ, каким в руки Давида попали царские регалии Саула, противопоставлен добровольной передаче ему Ионафаном своей одежды и оружия (см. 1Цар 18:4 и ком.). Тем самым еще раз подчеркивается противоположное восприятие Божией воли (в соответствии с которой израильский престол должен был перейти к Давиду) двумя представителями одного рода — Саулом и Ионафаном (см. 1Цар 18:28−29; 1Цар 19:4; 1Цар 20:30−31; 1Цар 23:17−18).
1:14 помазанника Господня. Не разделяя убежденности Давида в священном статусе Божиего помазанника (ср. 1Цар 24:7; 1Цар 26:9), амаликитянин обрек себя на смерть (ст. 15−16).
1:15 подойди, убей его. Столь суровая реакция на рассказ амаликитянина — еще одно доказательство непричастности Давида к гибели Саула (см. 4:10).
1:17 И оплакал Давид... сею плачевною песнью. Эта «плачевная песнь» Давида носит сугубо личный характер, и поэтому по форме она отличается от плачей, содержащихся в кн. Псалтирь. Песнь построена следующим образом: близкие друг другу как по смыслу, так и ритмически ст. 19 и 25 окаймляют центральную часть, которая, в свою очередь, также начинается и завершается «на одной ноте», поскольку в ст. 20 говорится о «дочерях филистимлян», а в ст. 24 Давид обращается к «дочерям израильским». Последний стих песни (ст. 26) посвящен Давидом его возлюбленному другу Ионафану, а затем, в ст. 27, в последний раз повторяется скорбный рефрен ст. 19 и 25: «Как пали сильные».
1:18 научить... луку. Слова о луке следует рассматривать как указание на Ионафана (чей лук упоминается в ст. 22). Ср. завершающие строки песни, где под выражением «оружие бранное» подразумеваются, по всей видимости, Саул и Ионафан (в 4Цар 13:14, например, Иоас и Елисей названы «колесница Израиля и конница его»).
как написано в книге праведного. Книга, не дошедшая до наших времен. Возможно, в ней описывались подвиги израильских героев. См. Нав 10:13.
1:19 как пали сильные. Эти слова относятся к Саулу и Ионафану (ст. 17) и своего рода рефреном повторяются в ст. 25 и 27. Слово «сильные» в ст. 21 выступает прямой заменой слова Саул.
1:20 Не рассказывайте в Гефе. Ср. Мих 1:10. Давид обращается к слушающим его с просьбой не доносить печальную новость до филистимских городов, поскольку не хочет, чтобы «дочери Филистимлян» радовались поражению Израиля так же, как «дочери Израильские» радовались прежде разгрому филистимлян (1Цар 18:6−7).
1:21 как бы не был он помазан елеем. Точнее: «уже не помазан елеем». Слово «помазан» в контексте ВЗ неразрывно связано с темой царской власти. Слово «щит», в свою очередь, в ветхозаветные времена могло употребляться в качестве парафразы слов «господин», «властитель». В древнем Израиле было общепринятым понятием, что царь является щитом (защитником) своего народа. Таким образом, за первым, буквальным значением рассматриваемой фразы можно усмотреть и второе, переосмысленное: «властитель Саул уже не царь Израиля».
1:22 меч Саула не возвращался даром. Давид славит военные подвиги Саула.
1:23 любезные и согласные. Данные слова свидетельствуют о великодушии Давида, который в своей песне говорит о павших героях Израиля только хорошее, хотя сам он видел от Саула немало зла.
1:26 любовь твоя была для меня превыше любви женской. Действительно, любовь Ионафана поддерживала и укрепляла Давида, поскольку преданный друг Ионафан был, пожалуй, самым близким ему человеком. Давид стремился в этих словах подчеркнуть высшую степень самоотверженности, ознаменовавшую отношение к нему Ионафана.