Второзаконие 14 Второзаконие 14 глава

4. ЗАКОНЫ, ОТРАЖАЮЩИЕ СВЯТОСТЬ НАРОДА (ГЛ. 14)

Быть «народом святым у Господа» (стих 2) означало быть народом, отделенным для Бога, для особых целей Его. В предыдущем разделе (12:29 — 13:18) Моисей подчеркивал необходимость для евреев отделиться в их Богопоклонении от окружавших их языческих народов. В главе 14-ой Моисей обращается к их повседневным делам и призывает их к отличному от других народов образу жизни, в котором отразилось бы особое положение Израиля в мире.

а. Запрещение языческих траурных ритуалов (14:1−2)

Втор 14:1−2. Называя евреев детьми (буквально сынами) Господа, Бога вашего, Моисей подразумевал особую привилегию Израиля быть единственным на земле народом, связанным с Господом необычно доверительными взаимоотношениями. Всем другим народам предстояло прийти к Господу через служение или свидетельство Израиля.

По этой-то причине и должны были они, народ святый у Господа (т. е. отделенные для Него) демонстрировать свою святость перед другими народами. Представляя собой национальность, единственную в своем роде, евреи являлись драгоценной собственностью Бога (сравните 7:6; 26:18; Пс 134:4; Мал 3:17; толкование на Исх 19:5).

Другие народы имели эксцентричные и исполненные предрассудков представления о смерти и усопших. Многие даже поклонялись духам умерших. (Точный смысл упоминаемых здесь ритуалов (Втор 14:1) — нанесение себе порезов и даже ран, а также обривание волос в знак скорби по умершему — сегодня не известен. Известно лишь, что это было принято (Иер 16:6; 41:5; 48:37.)

Совершенно очевидно, что подобные действия диктовались верованиями и представлениями, противоречившими вере в Господа, Который в конечном счете является единственным источником и устроителем жизни. Сознавая это, евреи, когда умирал кто-то из их близких, не должны были совершать упомянутых ритуалов.

Христианам наших дней дана еще большая возможность демонстрировать свою веру в Бога в час скорби, когда умирает кто-либо из их верующих близких (сравните 1Фес 4:13−18).

б. О пище чистой и нечистой (14:3−21)

Споры о причинах этих законов не прекращаются с дохристианских времен. Возможно, наиболее общепринятое из современных объяснений их состоит в том, что употреблять в пищу мясо некоторых животных запрещалось из гигиенических соображений. Так, по мнению ряда библейских комментаторов, мясо свиньи могло вызывать заболевание трихинозом, а мясо кролика — туляремией. Однако есть и другие данные, в свете которых подобные объяснения представляются маловероятными: 1) Иисус провозгласил, что всякая пища должна почитаться чистой (Мк 7:14−23).

Это было подтверждено и в видении, данном Петру (Деян 10:9−23), потому что к тому времени ученики, казалось, упустили из виду сказанное им некогда Иисусом на этот счет. Да и трудно поверить, что в ветхозаветные времена Бог был озабочен здоровьем Своего народа, а в новозаветное время Его это более не волновало. 2) Употребление в пищу мяса некоторых «чистых» животных может порой больше угрожать здоровью, чем церемониально «нечистых». 3) Наконец мы нигде не находим ссылок на «гигиенические соображения» как на причину соблюдения закона о чистых и нечистых животных.

Другое распространенное объяснение этого закона в том, что нечистые животные использовались язычниками при совершении ими религиозных обрядов. В пользу такой интерпретации приводится сказанное об этих животных во Втор 14:3 — Не ешь никакой мерзости. Еврейское слово, переведенное в русской Библии как «мерзость», встречается и в других местах Второзакония, где упоминается о языческой религиозной практике, например, в 7:25. В самом деле, некоторые нечистые животные, к примеру, свиньи играли особую роль в языческих ритуалах. И все-таки такое объяснение вносит в вопрос слишком мало ясности! Кроме того, можно ведь привести и примеры противоположного характера. Скажем, мясо быка, который повсеместно в языческих религиях Ближнего Востока почитался как символ, евреям в пищу употреблять разрешалось.

Третье объяснение состоит в том, что чистые и нечистые животные олицетворяли собой понятия доброго и злого начал в человеческом сообществе. Но уже в устах ранних интерпретаторов Ветхого Завета оно звучало крайне субъективно и даже странно. Так, они объясняли, что пережевывание жвачки (14:6−8) олицетворяло размышление искреннего верующего над Законом. Или что овца (стих 4) чиста потому, что служила народу напоминанием о Господе, его Пастыре.

Такого рода «символическое толкование» едва ли представляет ценность, однако, в принципе интерпретация, исходящая из символов, может быть с известным успехом применена к чистым и нечистым (церемониально) животным.

Животные делятся на три класса: те, что живут на суше, те, которые обитают в воде, и те, чьей средой обитания является воздушное пространство. Высказывается предположение, что некоторые животные в каждой группе обладают всеми признаками, характерными для данного класса; но любое отклонение от «стандарта» переводит животное в разряд «нечистых». К примеру, нечистыми в своем классе являются хищные птицы, которые поедают мясо вместе с кровью, и те, что питаются падалью, тогда как чистыми считаются, вероятно, птицы, питающиеся зерном.

По мнению некоторых, здесь символизируются два «класса» людей — язычники, которые употребляли в пищу кровь, а также ели мясо животных, найденных ими мертвыми (стих 21), и израильтяне, не практиковавшие ни того ни другого. Однако исчерпывающий набор признаков, типичных для того или иного класса, порой нелегко установить.

Четвертое объяснение исходит из того, что различие между чистыми и нечистыми животными — довольно спорно и прихотливо, и что Бог установил разделение между ними, чтобы дать Израилю возможность выразить свои совершенно особые взаимоотношения с Ним даже в подходе к потребляемой им пище.

Из приведенных четырех объяснений предпочтительными кажутся третье или четвертое. Если чистые и нечистые животные действительно символизировали человеческое сообщество (третье объяснение), то законы о пище выполняли двойную функцию. Они служили наглядным воспитательным примером Израилю в его взаимоотношениях с Богом и другими народами, а также напоминали евреям о том, что они, как народ теократический, — уникальны в своем роде.

Втор 14:3−8. Нелегко с точностью идентифицировать некоторых из животных и птиц, перечисленных в стихах 3−18. К первой группе здесь отнесены животные, обитающие на суше. Любое из них, которое имело глубоко раздвоенное копыто и жевало жвачку, можно было употреблять в пищу. Десять таких животных перечислены в стихах 4−5. Животное, которое отвечало только одному из вышеуказанных требований, считалось церемониально нечистым. К таким относились верблюд, заяц и тушканчик, а также свинья. Список этот скорее примерный чем полный.

Втор 14:9−20. Из живущих в водной среде можно было есть только тех, которые имели перья (в значении плавников) и чешую. Все остальные объявлялись нечистыми.

Все, что летает, относилось к третьей группе и подразделялось на птиц (стихи 11−18) и насекомых (стихи 19−20). Как уже говорилось, нечистыми птицами — двадцать одна из них перечислена здесь, включая летучую мышь (нетопыря) — считались хищные и питающиеся падалью.

Все крылатые пресмыкающиеся (включая крылатых насекомых) были нечисты; существовали, однако, и чистые насекомые, например, саранча, сверчки, кузнечики, и их в пищу употребляли (в русской Библии они попали в разряд «чистой птицы» — стих 20).

Втор 14:21. Употребляющий в пищу кровь осквернялся — с этим, вероятно, связано запрещение есть «мертвечину», будь то животное, птица или насекомое; ведь у мертвого животного не была должным образом отцежена кровь. Другим можно было есть мертвечину, но не Израилю — народу особому, святому у Господа.

Запрещение варить козленка в молоке матери его. Предполагают, что у хананеев существовал ритуал плодородия, в процессе которого они именно так и поступали. С этим, возможно, и связан данный запрет. Но, может быть, он объяснялся тем, что израильтянам не полагалось использовать то, что поддерживало жизнь («козье молоко») в целях ее разрушения (толкование на параллельное место в Исх 23:19; сравните Исх 34:26).

В заключение еще раз отметим, что все эти законы о пище должны были напоминать Израилю о его особом положении в глазах Божиих. Прежде, чем приступить к еде, еврею надо было осознать, что жизнь его, в каждом ее проявлении, включая и принятие пищи, должна быть посвящена Богу. Далее: самое «меню» еврея должно было свидетельствовать язычникам об особых взаимоотношениях Израиля с Господом.

Как уже говорилось выше, в новозаветные времена Бог отменил ветхозаветные законы о пище (Мк 7:14−23; Деян 10:9−23). Однако и христиане должны свидетельствовать о своей особой близости с Богом, ведя чистую жизнь. Выражать эту близость они, в частности, могут в благодарении за пищу, потому что нет ничего из того, чем питается человек, что не было бы создано Господом, именно Он подает людям «хлеб их насущный» каждый день (1Тим 4:3−5).

е. Закон о десятине (14:22−29)

Втор 14:22−23. Установления относительно десятины с зерна и скота, которая шла на общинную трапезу перед главным святилищем, — были связаны с вышеупомянутыми законами о пище (стихи 3−21). «Съедать десятину» в присутствии Господа было для израильтян еще одним способом выразить свои особые взаимоотношения с Ним и зависимость от Него в повседневной пище. (О месте, которое изберет Он, чтобы пребывать имени Его там, толкование на 12:5; сравните также 12:11; 16:2, 6, 11; 26:2.) Рацион евреев был ограничен не только в том смысле, что им можно было есть, но и в том, сколько еды они имели право оставлять для себя. Закон о десятине, с выраженной в нем заботой о бедных (14:28−29), повлек за собой дальнейшие постановления (15:1−18), в которых предусмотрены были нужды должников, рабов и всех тех, кто не имел средств к существованию.

Бог подчеркивал, что десятина для израильтян — нечто неизменно обязательное: «Отделяй десятину от всего». Прежде Моисей говорил, что их десятины предназначены для левитов (Чис 18:21−32). Теперь он добавил нечто новое к установлению о десятине. Израильтяне должны были приносить часть своих десятин к главному святилищу и там съедать их в ходе общинной трапезы в присутствии Господа.

Возможно, речь здесь идет о другой десятине (десятине от оставшихся 90% урожая и пр.), часть которой должна была быть съедаема у святилища (остатки же шли в пищу левитам, обслуживавшим его; сравните Втор 14:27). Так или иначе, назначение всего опыта было в том, чтобы научить евреев бояться (сравните 4:10) Господа, Бога их, во все дни.

Поедая всю эту пищу перед Ним, напутствуемые священниками, они должны были приучаться к мысли, что вся их еда (а значит и самая жизнь их) зависит не столько от их навыков ведения сельского хозяйства, сколько от Господних благословений. И таким образом они учились бы бояться Его, т. е. проникались бы сознанием, что лишь в повиновении Ему — залог их сытой и безбедной жизни сегодня и в будущем.

Втор 14:24−27. В новой земле, однако, многие станут жить слишком далеко от будущего святилища, так что практически не смогут «пригонять» или приносить туда свою десятину. Таковым давалось право, продав ее за серебро, отправляться к главному святилищу; там, на месте, могли они купить на это серебро… волов, овец, вина или сикера, словом, всего, что пожелала бы душа их, чтобы затем есть и пить в присутствии Бога. (сравните с другой «уступкой» в 12:20−25).

Как «вино», так и «сикер» разрешались к употреблению — даже и в обряде богослужения. Словом «вино» передается евр. яйин, которое могло означать как пьянящий, так и безалкогольный напиток. Еврейское слово, передаваемое в русской Библии как «сикер» (секар), некоторыми переводчиками Священного Писания понималось как «крепкий напиток». Но такая трактовка вводит в заблуждение, так как исходит из предположения, будто «сикер» был напитком, подвергшимся перегонке.

Между тем, самый процесс перегонки не был известен на Ближнем Востоке до 7-го века от Р. Х. Так что «сикер» был, вероятно, своего рода пивом, известным еще древним египтянам и аккадцам, с невысоким содержанием алкоголя. (Однако и вино — яйин — выпитое в чрезмерном количестве, приводило к опьянению; например, Ис 5:11; Притч 20:1; а опьянение — это грех.)

Скорее всего одна семья не могла съесть всю десятину, и оставшееся должно было отдаваться левитам, обслуживавшим святилище. Таким образом и левиты, которые не имели собственного удела, обеспечивались пищей.

Втор 14:28−29. Каждый третий год вторую десятину (сравните толкование на стихи 22−28) следовало не в святилище относить, а оставлять для прокормления левитов и менее обеспеченных членов общества.

«Пришельцами» называются в Библии чужеземцы, которые жили вместе с израильтянами. И хотя с ними следовало обращаться справедливо, все привилегии израильского гражданства на них не распространялись. Особо привлекается здесь внимание к нуждам вдов и сирот (сравните 24:19−21; 26:12−13).

Следуя этому повелению делиться с другими, израильтяне всегда могли бы жить в процветающем обществе и позволить себе быть еще более щедрыми, потому что Бог… благословил бы их во всяком деле рук их.

В Новом Завете прямого повеления давать десятину нет. Но в век Церкви верующие своими даяниями свидетельствуют, что Бог поддерживает их и заботится о них. Христианам надо давать «от щедрот своих», сознавая, что «кто сеет щедро, тот щедро и пожнет» (2Кор 9:6; 2Кор 9:7−9; 1Кор 16:1−2)