От Иоанна 6 От Иоанна 6 глава

6:1−71 Дальнейшие знамения и проповеди в Галилее

6:1−15 Насыщение множества народа

Это чудо — единственное, описанное во всех четырех Евангелиях. Поэтому здесь будут рассмотрены только отличительные особенности рассказа Иоанна. Иоанн упоминает море Тивериадское (1) — название, которое, по всей вероятности, не употреблялось по отношению к морю Галилейскому во времена Иисуса, но получило распространение во времена написания Евангелия. На чудеса, которые названы здесь чудесами исцеления, откликнулось множество народа (2). Поскольку Иисус перешел на восточный берег озера, упомянутая гора (3) могла находиться на территории современных Голанских высот. Иоанн отмечает, что приближалась Пасха, потому что связывает последующую дискуссию о хлебе небесном с этим праздником (ср.: ст. 51, который становится более понятным в контексте Пасхи). По сравнению с синоптическими Евангелиями, которые сообщают, что инициатива принадлежала ученикам, в Евангелии от Иоанна инициатива исходила от Самого Иисуса (5). Кроме того, Иоанн упоминает имена Филиппа и Андрея, в отличие от более общей ссылки на «учеников» у синоптиков. В ст. 6 Иоанн вставляет замечание, имеющее целью развеять у читателей все сомнения относительно того, что Иисус не знал, что хотел сделать. Ответ Филиппа на вопрос Иисуса отражает естественное, но чисто человеческое понимание ситуации. Он был весьма практичен в своих подсчетах (7). Немногим лучше оказался и Андрей, сообщивший Иисусу об удручающе малом количестве имеющихся продуктов. Его также отличает буквалистский подход. Ни один из учеников не мог знать, что задумал Иисус. Все описания сообщают, что перед раздачей пищи Иисус воздавал благодарение (11). Иоанн использует здесь тот же глагол, который используют синоптики в рассказе о Вечере Господней. Учитывая, что Иоанн не включил в свое Евангелие Вечерю Господню, это заслуживает внимания. Иоанн подчеркивает, что все насытились (12), следовательно, это была полноценная трапеза, а не просто символический акт. Сомнительно, что двенадцать коробов следует рассматривать как символ заботы Бога о коленах Израиля. С данным контекстом лучше согласуется истолкование этого факта как доказательства безграничной щедрости Бога. Иоанн называет это чудо знамением (14) и связывает его с разговорами людей о Пророке, основанными на предсказании во Втор 18:15. Иногда этот фрагмент понимают в мессианском смысле. В свете ст. 15 может показаться, что народ истолковал знамение именно так. Намерение сделать Иисуса царем упоминается только в этом Евангелии. Этим объясняется, почему в Евангелиях от Матфея и Марка Иисус побудил учеников войти в лодку. Вероятно, народ видел свою главную цель в том, чтобы получить с помощью Иисуса постоянный запас дармовой пищи, а не в том, чтобы оценивать его мессианские возможности.

6:16−24 Хождение по водам

Иоанн не описывает это чудо как знамение. Можно только гадать, почему он включил этот эпизод, если он не комментирует его последствия. Поскольку и Марк, и Матфей связывают этот эпизод с насыщением народа, разумно предположить, что такая связь существовала в христианской традиции. Но, может быть, Иоанн намеревался использовать его для демонстрации доверия учеников к Иисусу. Дискуссия, последовавшая за чудом с хлебами, разворачивается в Капернауме (24), что объясняет переправу учеников на лодке с восточного берега на западный. Расстояние, указанное в ст. 19, — бесспорное свидетельство очевидца. Не может быть никаких сомнений, что Иоанн хотел, чтобы его читатели поняли, что хождение Иисуса по воде было чудом. Предположение, что ученики видели идущего по берегу Иисуса, но подумали, что он идет по воде, должно быть отброшено, потому что оно не объясняет, почему они испугались. Слова это Я, не бойтесь (20) не следует окружать ореолом, присутствующим в других великих «Я есмь» Евангелия от Иоанна. Здесь их смысл в том, что присутствие Иисуса избавляет от страха. Наиболее приемлемое объяснение ст. 21 состоит в том, что лодка была значительно ближе к берегу, чем представляли ученики. Ст. 23−24 поясняют, сколько очевидцев насыщения собралось в Капернауме послушать Иисуса. Иоанн стремится к тому, чтобы читатели связали эту дискуссию с чудом насыщения.

6:25−59 Дискуссия о хлебе жизни

Люди недоумевали, каким образом Иисус оказался на другой стороне озера (25), и их вопрос обнаруживает чисто человеческий уровень рассуждений. Иисус проникает глубже. Он говорит о неспособности осознать значение знамений; они увидели только хлеб, а не истинный смысл Его деяния. Они уверились в возможности получения желаемого, но Иисусу пришлось напомнить, что истинный дар — это жизнь вечная. Печать — это знак Божьего свидетельства. Тот, кто владеет этой печатью, действует от имени Бога. Отсюда вытекает значение Иисуса как представителя Бога, который назван здесь Сыном Человеческим — именем, заостряющим внимание на Его человеческой природе. Высказывание в ст. 27 может показаться странным, ибо как будто зовет людей избегать труда. На самом же деле этими словами Иисус отвлекал их от поисков обыкновенной земной пищи. Ст. 28 отражает их представление о делах, необходимых для того, чтобы стать достойными. Иисус напоминает им о необходимости веры, а не дел.

В ст. 30 изобличается мелкость их мыслей, ибо какого еще чуда они ожидали, как не насыщения множества из ничтожных запасов? Упоминание о манне в пустыне (31) позволяет разгадать ход их рассуждений. Они, вероятно, считали, что тогдашнее изобилие превосходило то, что обеспечил Иисус, уже в силу своего количества.

По-видимому, их представление о знамении сводилось к опыту израильтян в пустыне. Это было равносильно ожиданию, что Мессия, чтобы произвести на них впечатление, должен превзойти Моисея. Выражение хлеб с неба скорее всего взято из Пс 77:24, хотя имеются и другие параллели. Иисус подхватывает тему (32), начиная с отрицания, что хлеб небесный давал Моисей, а затем отождествляет хлеб с Собой. В отличие от манны, которая была дана только израильтянам и только на определенный срок, Иисус как хлеб непрерывно дает жизнь миру (33). Но ст. 34 показывает, что слушатели так и не смогли избавиться от буквального понимания. В следующем разделе Иисус подтверждает, что Он есть хлеб истинный.

В ст. 35 зафиксировано первое из великих «Я есмь» Иисуса, и следующие стихи (35−51) представляют собой развернутый комментарий к этому изречению. Это прямой ответ на требование хлеба, ибо люди должны были понять, что Иисус говорит о духовной, а не материальной пище. Хлеб жизни означает хлеб, дающий жизнь, но такой хлеб доступен только тем, кто верует в Иисуса, — условие, которое его слушатели не выполнили (36). Если успех миссии Иисуса зависел от веры людей, не означает ли это неудачу? Ответ дает ст. 37. Окончательное решение в руках Отца. В выражении приходящего ко Мне подчеркнута важность индивидуального отклика. Категорическое отрицание — не изгоню вон — следует понимать как заверение, что Иисус сохранит пришедших. Как явствует из ст. 38−39, несогласие между Отцом и Сыном невозможно. Все, что дает Отец, получит Сын — чтобы ничего не погубить. Обратите внимание, что слово все в ст. 39 среднего рода (как и в ст. 37) и вбирает в себя все, что дано Отцом Сыну. Два упоминания последнего дня (40) показывают, что Иисус имеет в виду конец времен, когда все будет завершено.

В этот момент дискуссии иудеи выдвигают свои возражения. Камнем преткновения стали слова хлеб, сошедший с небес (41). Они не могут совместить это заявление со своей осведомленностью о низком происхождении Иисуса (42). Иисус не столько отвечает на их возражение, сколько упрекает их за ропот (43), хотя, указывая на необходимость инициативы со стороны Отца, он фактически говорит об их разладе с Отцом (44). Для понимания слов Иисуса им нужно было духовное откровение. Это дополнительно подчеркивается ссылкой на пророков (45). Цитируемый отрывок — из Ис 54:13, где описан триумф Раба в его царстве. Ссылка подкрепляет мысль, что инициатива принадлежит Богу. Однако Божье откровение приходит только через Иисуса, так как Он единственный видел Бога (46). И снова провозглашается необходимость веры. Ст. 47 почти дословно повторяет 3:15.

Снова поднимается тема, хлеба, и Иисус повторяет Свое утверждение (48). Превосходство небесного хлеба над манной заключается в том, что первый ведет к жизни, тогда как последняя не могла предотвратить смерть (49−50). В важном заявлении Иисуса в ст. 51 Он провозглашает Себя хлебом живым, и хотя это выражение синонимично выражению хлеб жизни, оно более наглядно выявляет отличие хлеба от манны. Дальнейшее развитие эта мысль получает в отождествлении хлеба с плотью. Отличие здесь в том, что теперь дающим является Сам Иисус, тогда как прежде это был Отец. Слово Плоть означает земную жизнь Иисуса. Оно было абсолютно неверно понято иудеями (52). Это слово отличается от использованного на Вечере Господней («тело», а не «плоть»), поэтому его не следует истолковывать в свете Вечери. Под словом мир в ст. 51 подразумевается человечество.

Вследствие того, что иудеи поняли слова Иисуса буквально, в ст. 53−58 Он дает дополнительные пояснения. И хоть трудно поверить, что иудеи не смогли увидеть метафорический смысл в Его словах, похоже, что их возражения не были насмешкой. Однако неудивительно, что иудеи не проникали в духовный смысл слов Иисуса, ибо понимание было возможно только через веру, а веры, как уже было отмечено, у них не было. Вкушение и питье Плоти и Крови Иисуса — это, несомненно, акт веры (53). Этот образный язык можно понять только в свете предстоящей жертвы Иисуса. Поэтому доверие к тому, что сделал Иисус, выражается в понятиях вкушения и питья.

Следствием такого доверия становится, согласно ст. 56−57, пребывание друг в друге. Пребывание Иисуса в верующих означает, что Он отождествляет Себя с ними, а их пребывание в Нем означает, что они продолжают полагаться на Него. Дискуссия завершается еще одним сопоставлением манны и небесного хлеба. Ст. 58 фактически повторяет ст. 49. Вплоть до окончания дискуссии Иоанн воздерживается от каких-либо указаний на место ее проведения. Поскольку дискуссия возникла на почве чуда насыщения, невозможно сказать, какая ее часть предшествовала приходу в синагогу. Иоанн не находит нужным это объяснять, но не исключено, что вся дискуссия проходила в синагоге. Некоторые синагогальные службы предусматривали подобные обсуждения.

6:60−71 Отношение учеников к учению и делам Иисуса

Ропот многих учеников (60, 61) говорит о том, что слово «ученик» употреблено здесь в расширительном смысле, то есть подразумеваются случайные последователи Иисуса. Они не были истинными верующими, так как считали невозможным принять Его учение (60). Они даже не могли представить, что кто-то способен это слушать. Иисус знал их истинное отношение и продолжал наставлять. Он понимал, что речи о плоти привели народ в замешательство. Высказывание о восхождении Сына Человеческого в ст. 62 дает понять, что способ, которым Сын Человеческий взойдет на небо, вызовет еще большее удивление, ибо этому будут предшествовать Его страдания и смерть. Утверждение, что плоть не пользует ни мало, нацелено на переключение их мыслей из материальной сферы в духовную. Здесь это утверждение относительно. В самом начале Иоанн провозгласил, что Слово стало плотью (1:14). Иисус не преуменьшает значение Своей земной жизни, а указывает на необходимость понимания духовного смысла учения. Ст. 64 — еще один пример проникновения Иисуса в человеческие мысли. Он знал, что в некоторых из них вера отсутствует. В ст. 65 снова подчеркивается инициатива Отца.

Различие между отношением Двенадцати и тех, кто отошел от Иисуса, выявлено в ст. 66−71. Первые, представителем которых был Симон Петр, подтвердили свою укрепляющуюся веру. Частое упоминание вечной жизни в учении Иисуса подтолкнуло их именно к такому определению Его учения (см.: 68). Их вера строилась на убежденности, что Иисус был кем-то особенным, что получило выражение в имени Сын Бога живого. Существуют и другие варианты прочтения этого имени, но предпочтение следует отдать приведенному здесь ввиду его необычного характера. (В Мк 1:24 и Лк 4:34 бесами используется другой вариант имени Иисуса.) Это признание Петра не заходит так далеко, как его же признание в Мф 16:16. Ясно, что «мы» в признании Петра требует уточнения, поскольку есть ст. 64 с указанием на предателя. О последствиях, вызванных сообщением, что среди них есть диавол, ничего не сказано. Описывая события много лет спустя, Иоанн просто отождествляет его с Иудой.