Даниил 9 Даниил 9 глава

9. Молитва и пророчество. 9:1−27

Даниил, общество и книги

Здесь мы впервые бросаем взгляд на то, что Даниил называл книгами (9:2). Мы знаем, что он три раза в день открывал окна в направлении Иерусалима, и у нас нет ни малейшего сомнения, что так же часто он открывал эти книги — древние свитки, которые были принесены с родины угнанными в рабство евреями и распространялись в копиях. Когда мы читаем внимательно отчет о его жизни, становится очевидным, что его личная вера гораздо больше опиралась на книги, чем на видения. Основные законы, по которым он жил, были взяты из этих книг. Когда мы слушаем его молитвы, их слова кажутся нам спонтанными, идущими прямо из его сердца, однако они являются на самом деле цитатами из книг, ставшими частью его духовного мира.

Для всей иудейской общины Вавилона эти книги сохраняли их традиции, богословие и богослужебную практику целыми и живыми. Евреи в изгнании не имели своего храма. У них определенно были пророки, которые могли направлять их и передавать слова Господа Бога. Но основное вдохновение приходило к ним от чтения, изучения и толкования их священных книг. Один современный исследователь Ветхого Завета, описывающий жизнь евреев в деревнях, где поселилось большинство изгнанных, предполагает, что у них было создано собственное управление через институт старейшин:

«В подобных деревнях колонистов, религиозная жизнь продолжалась в форме религиозных мероприятий (ср.: Иез 8:1; Иез 14:1), в молитвенных встречах на берегах водоемов, на встречах, проводимых людьми, знающими Священное Писание, или в форме поклонения Богу в собственных семьях (ср.: Пс 136; Деян 16:13)» [. Eichrodt, Ezekiel (SCM Press, 1970), p. 53.].

После долгих лет ссылки иудеи все еще исповедовали веру в Бога, знание о Котором распространялось на подобных встречах (ср.; Ис 40:21−22, 28). Этот вид собраний позднее трансформировался в богослужения в синагогах.

Книги и присутствие Бога

Даниил искал в священных иудейских книгах объяснение пророчества Иеремии о том, что изгнание евреев должно длиться семьдесят лет (см.: Иер 25:11; Иер 29:10). Поскольку конец изгнания, кажется, приближался, он хотел узнать, с какого года Иеремия отсчитывал указанный срок? Какие еще места из Священного Писания могут помочь в интерпретации его пророчества?

Но священные книги значили для него гораздо больше, чем простой календарь. Он верил, что, изучая Слово Божье, он мог иметь общение с Самим Богом. И обратил я лице мое к Господу Богу с молитвою и молением, в посте и вретище и пепле (9:3). С открытыми перед собой книгами Даниил ориентировался на живого Бога, и ему давалась та же уверенность и покой в молитве, какие он обычно испытывал в храме Иерусалима.

Надо думать, то же самое испытывали все угнанные евреи, и это один из величайших плодов, который принесла иудеям ссылка: они обратились к священным книгам и стали ближе Богу. Им очень недоставало храма, службы и ритуалы которого создавали атмосферу близкого общения с Богом. В изгнании они чувствовали себя отрезанными от присутствия живого Бога и лишенными всего, чем они традиционно дорожили. Но со временем они обнаружили, что священные книги, по милости Божьей, дают им то, что прежде они обретали в храме. Они получили через книги путь к Самому Богу, смогли находиться в Его присутствии и не отчаяться из-за отсутствия храма. Священные книги стали для них местом встречи с Самим живым Богом. И когда они читали их, вместе или наедине, они обнаруживали, что слушают тот же живой голос, который их пророки и священники слышали и передавали им, и это успокаивало и ободряло их с не меньшей силой, чем когда-то их отцов и матерей по вере. Таким образом, им было дано понять то, что и сегодня является волнующей и прекрасной тайной — что Бог неразрывно связал истинную и живую веру со Священным Писанием.

Иисус Христос настаивает, что наше религиозное чувство должно быть сфокусировано на Нем, ибо Он есть путь к Отцу Небесному, Он представляет Отца, и потому наша христианская жизнь должна всегда вдохновляться Его заповедями. Именно это Он имеет в виду, когда говорит: «иди за Мною» (Ин 21:19); «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только чрез Меня» (Ин 14:6); «если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни» (Ин 6:53). Для нас это означает, что сегодня не может быть пути к Богу, который каким-либо образом обходит голгофский крест. Истинное служение Богу может быть только таким, которое основано на примере Христа, явленном во время Его земного служения. И не может быть ощущения жизни в Духе, особенно остром или повседневном, которое не было бы связано с Ним. Господь особенно подчеркивал это в слове, обращенном к Филиппу в критический период его жизни. Филипп, очевидно, был в какой-то степени неудовлетворен своим трехлетним опытом жизни с Иисусом. Он не получил такого видения Бога, которое было дано пророку Исаии в храме (см.: Ис 6:1−2), или Моисею в расселине скалы (см.: Исх 33:21−23; Исх 34:5−8), или Иезекиилю в его изгнании (см.: Иез 1). Его беспокоила мысль, что Иисус собирается покинуть их раньше, чем он получит это видение: «Филипп сказал Ему: Господи! покажи нам Отца, и довольно для нас» (Ин 14:8). Это была искренняя мольба о подтверждении реальности его общения с Богом. В ответе Господа Филиппу сквозило глубокое разочарование: «Иисус сказал ему: столько времени Я с вами, и ты не знаешь Меня, Филипп? видевший Меня видел Отца» (Ин 14:9). Филиппу следовало отныне воспринимать серьезнее то, что Иисус пришел дать ему. Он должен был внимательнее наблюдать за Ним, чтобы начать понимать то, что реально проявлялось в Его человеколюбии. Он обязан был пребывать в тесном общении с Ним, особенно когда Господь готовился к Голгофе. Это было важно, поскольку Иисус Своим земным служением отменил необходимость в небесных видениях. «Ваши же блаженны очи, — сказал Он ученикам, — что видят, и уши ваши, что слышат; ибо истинно говорю вам, что многие пророки и праведники желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали» (Мф 13:16−17).

Поиски сегодня

Но как нам сегодня найти в Иисусе то, что Он призывал искать в Нем Филиппа? Как можем мы сегодня разъяснить для себя Его приглашение «есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его», чтобы мы могли иметь вечную жизнь? Без сомнения, это призыв к участию в таинстве причастия. Но в то же время Его слова зовут нас искать Его «плоть и кровь» в Священном Писании. Для нас «есть Его плоть» и «пить Его кровь» означает и изучать Евангелие, и мы можем поблагодарить Бога за то, что наши христианские «книги» — намного более полные и ясные свидетельства о Христе, чем те, что Даниил имел в Вавилоне.

Мы переживаем горькие времена в нашей современной церковной жизни, когда так или иначе значительное число людей выражают разочарование своим религиозным опытом и поддаются искушению не изучать Священное Писание и таким образом оставляют в стороне Того, о Ком Библия свидетельствует. Некоторые легкомысленно полагают, что для христианской жизни важнее всего духовный экстаз или яркое вдохновение, которые не обязательно прямо связаны со Словом Божьим. Другие считают, что видения дают больше религиозных переживаний и знаний, чем то, что они получают от священных книг. Однако Даниил в этой главе указывает нам верный путь.

«Позвольте мне рассказать вам одну историю из своей жизни [сказал однажды д-р Мартин Ньемоллер на конференции Национального библейского общества] о том, как я узнал, что Библия — книга бесценная. Это было 2 марта 1938 г. Я находился в тюрьме в Берлине уже восемь месяцев и очень устал. После суда меня сразу забрали полицейские из Секретной государственной полиции и на грузовике привезли в концентрационный лагерь, расположенный чуть севернее от Берлина. Они забрали мой бумажник, наручные часы, обручальное кольцо и карманную Библию, которую мне позволяли иметь в течение долгих месяцев, проведенных в тюрьме Берлина. Эту первую ночь я никогда не забуду, потому что я не уснул ни на одну минуту. Я не мог успокоиться. Я жаловался Богу и обвинял Его. Я потерял память за время напряженного судебного процесса. Я не мог вспомнить ни одного библейского стиха. Я зависел от печатного текста. Уверяю вас, что с радостью отдал бы годы жизни, если бы только мог получить Библию. На следующее утро, когда вошел комендант, я спросил его: „Не могу ли я получить свою Библию назад?” Тот заколебался. Я был посажен по личному приказу фюрера. Если комендант будет относиться ко мне слишком грубо, это может плохо кончиться для него, а если слишком хорошо — будет еще хуже. В конце концов, он повернулся к своему ординарцу и приказал: „Пойдите в мой офис и принесите книгу, которая лежит на письменном столе. Это Библия. Принесите ее сюда”. Я еще не провел и двенадцати часов в концентрационном лагере, а Священное Писание, которое свидетельствует о Том, Кому принадлежит вся власть на небесах и земле, уже возымело действие» [Report of the National Bible Society, October 1959, p. 9.].

Присутствие, книги и молитвы

Что мог еще Даниил сделать в его ситуации, как не погрузиться в молитвы? И обратил я лице мое к Господу Богу с молитвою и молением, в посте и вретище и пепле, и молился я Господу Богу моему, и исповедывался и сказал: «молю Тебя, Господи Боже великий и дивный, хранящий завет и милость любящим Тебя и соблюдающим повеления Твои!» (9:3, 4). Молитвы следуют одна за другой, как будто бы Даниил забыл свой вопрос о дате завершения вавилонского изгнания.

Мы можем отметить преобладание исповедания в его молитве (9:5−11, 14−16). Когда люди приходят в присутствие Бога, исповедание грехов — почти всегда первое, что изливается из их сердца. Присутствие Бога означает святость, перед лицом которой люди всегда чувствуют свою греховность. Исаия чувствовал то же, что Даниил, когда он встретил Бога в храме. Слова, которые он только и мог произнести, были словами исповедания, они шли от ощущения собственной недостойности: «Горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами, — и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа» (Ис 6:5).

Молитва Даниила включает его мольбы (9:3, 17, 20, 23). Он просил Бога о том, в чем больше всего нуждался. Он просил прощения за себя и за других и спасения, и это было криком его сердца. «Я молю» означало «я прошу». Как мог он не просить, когда лицо Бога Израиля, которое он видел в этот момент, было лицом милостивого Отца — Спасителя Израиля? Мы можем быть уверены, что на самом деле общаемся с Богом, только если Его присутствие вдохновляет нас просить, как это делал Даниил, об исполнении Его обещаний в отношении наших нужд, и просить страстно. Ибо Бог — это Бог, Который желает, чтобы Его народ жил в Его присутствии и служил Ему в силе, которая всегда приходит, когда ее просят и воспринимают (ср.: Ис 30:19; 3Цар 3:5−9; Лк 11:9). Это именно то, что мы подразумеваем, когда говорим, что Он — милостивый Бог, и стремимся жить Его милостью. Бог желает общения с нами, как Отец, Который хочет, чтобы Его дети всегда просили о том, что Он обещал дать. Иногда говорят, что нам следует думать о молитве не как о просьбе, а скорее как о средстве общения с Богом. Это верно, что общение с Богом является важнейшим аспектом молитвы. Но в истинной христианской молитве мы имеем и общение, и просьбу.

Личность и общество

Как и в Господней молитве, в молитве Даниила чаще звучит «мы», чем «я». Он высказывает Богу не только свое личное исповедание и мольбы, но также исповедание грехов царей... и вельмож... и отцов... и всего народа (9:6, 8, 16), как если бы они были его собственные. Его главная забота не о себе самом, а о религиозном сообществе, народе, к которому он принадлежит всем сердцем. Чтение священных книг заставило Даниила остро почувствовать вину и стыд Божьего народа, стыд за то, что они так легкомысленно относились к Богу, что, вместо выполнения Божьих целей и свидетельства о Его славе, они пребывали в состоянии униженности и бессилия. Когда он читал обо всем этом в священных книгах и размышлял в присутствии Бога, его молитвы эхом откликались на жалобы и исповедания соплеменников, живших задолго до него, — пророков и псалмопевцев, царей и простых людей, которые веками были озабочены теми же проблемами, испытывали то же недоумение и стыд об Израиле и о всем Божьем мире (ср.: Втор 7:12; 3Цар 8:47). Обращаясь к Библии, мы тоже можем почувствовать заботу о людях, которые живут без Бога, о тех, кто принужден жить без любви и справедливости, о человечестве, о всем поднебесном мире. Таким образом, мы лечимся от нашего эгоизма. Обращение к Библии приводит к тому, что мы начинаем заботиться об обществе, церкви, брате в нужде, и спонтанно и естественно начинаем молиться за других, как молимся за самих себя.

Молитва Даниила проникнута глубоким чувством и озабоченностью. Из всех великих библейских персонажей, он, возможно, был более других одинок и чаще других молился Богу в уединении в силу сложившихся обстоятельств. И его молитва была таким же искренним и горячим выражением души, как любые другие молитвы, записанные в Священном Писании. В молитвах он стремится к своему прощению, своему спасению, к своему личному общению с Богом. Однако такое горячее личное исповедание всегда сопутствует в Библии искреннему вероисповеданию общины.

Реальность и литургия в Библии

Слова молитв Даниила взяты из текстов Священного Писания. Его молитва — это то, что мы можем назвать «литургической молитвой». Она составлена как мозаика из стихов Писания, которое он изучал и, несомненно, хорошо знал. Он обращался к Богу не на языке евреев времени вавилонского изгнания VI в. до н. э., но употребил язык священных книг, который стал общим достоянием Божьего народа за века его использования. Один или два ученых рассматривают длинный молитвенный раздел этой главы как позднюю вставку, поскольку этот раздел написан на гораздо лучшем древнееврейском, чем остальная часть Книги Пророка Даниила. Но, возможно, это объясняется тем, что молитвенный язык Даниила во многом определялся языком, который он находил в Священном Писании.

Размышление над молитвенной практикой Даниила может помочь и нам. Уже было сказано, что мы должны молиться, даже если не ощущаем желания. Если же мы станем регулярно обращаться к Священному Писанию, как это делал Даниил, то найдем, что оно представляет собой не совокупность мертвых архаичных текстов, а живой голос с волнующими словами, и тогда нам будет не так сложно молиться в ответ на звучащие в нем обещания. Особенно полезно перед молитвой читать отрывки из евангельских историй и размышлять над тем, что сделал для нас Иисус во время Своего земного служения. Мы должны стараться расслышать Его живой голос, воспринять те же Его обещания нам, какие Он давал отчаявшимся и больным людям, окружавшим Его, и которые апостолы донесли до нас в своих посланиях о Нем.

Это верно, что даже когда мы используем в своих молитвах библейский словарь, мы сталкиваемся с опасностью формализма и пустого многословия (см.: Мф 6:7). Такая неискренность может иметь место даже в нашем исполнении гимнов в церкви. Никто так убедительно не протестовал против подобной практики, как Джон Кальвин:

«Пока молитва и гимн не исходят из сердца, они не имеют никакой ценности или пользы в глазах Бога. Они лишь приведут к Его гневу, если только произносятся устами. Это оскорбление Его святого имени и насмешка над Его величием» [Institutes, 3.20.31.].

Наши молитвы должны или исходить из сердца, или быть способными разбудить наше сердце, когда они произносятся. Естественно, что когда они спонтанно исходят из сердца, мы употребляем собственные слова, изливая свои желания и преданность Богу. Но мой собственный опыт учит меня, что молитвы, использующие библейские стихи, больше вовлекают сердца, чем спонтанные молитвы, которые часто становятся лишь патетическими попытками говорить с Богом искренне. Не следует забывать, что Господня молитва была сформулирована тем же языком Ветхого Завета, как и молитвы Даниила, чья молитвенная жизнь подпитывалась молитвами народа Израиля и Божьим Духом, Который должен вдохновлять все наши молитвы. Первый миссионер в Монголии написал следующее в конце своей жизни:

«Когда я чувствую, что не могу выражать поклонение Богу, я открываю Псалтирь и, просто толкая свое каноэ, позволяю нести себя потоком поклонения, который течет через всю эту книгу. Поток его — всегда в направлении Бога, и в некоторых местах он очень мощный и глубокий» [James Gilmour in a letter to Mr Owen, 29 December 1890, quoted in R. Lovett, James Gilmour of Mongolia (RTS, 1895).].

Сроки или уверенность?

Начав молиться в тот день, Даниил концентрировался на том, чтобы узнать одну вещь, задавая всего лишь один вопрос: какой срок Бог назначил для возвращения евреев из изгнания? Но чтение Священного Писания и сознание, что он находится в присутствии Бога, помогли ему правильно исполнять задуманное. Поэтому он отошел от вопроса о сроках в расписании Бога и обнаружил, что обеспокоен значительно более важным и фундаментальным вопросом: а есть ли вообще надежда на возвращение народа с такой историей и таким отношением к Богу? Его молитва об Израиле — одна из самых длинных молитв в Библии. Это крик души о том, чтобы Бог не позволил грехам Своих людей отдалить их от Него. Как мог он обращаться к Богу с другим вопросом, если этот базовый вопрос оставался неразрешенным?

Но вопрос о сроках в пророчестве Иеремии все еще не оставлял его, и Бог ответил ему замечательным образом. Даниилу является ангел со всеми таинственными сроками будущей истории. Но эти сведения были даны только после замечательных и прекрасных слов, подтверждающих прощение, о котором он так молил Бога. Ответ на вопрос о числах назван «пророчеством семидесяти седмин». Мы поговорим о нем позже. Он вызывает слишком много новых трудностей и сам по себе настолько полон неясностей, что у нас возникает впечатление, что Бог желает успокоить Свой народ относительно будущего, но без его привязки к определенным срокам. Но, тем не менее, на мольбу о подтверждении срока ответ был дан.

И когда я еще говорил и молился и исповедывал грехи мои и грехи народа моего, Израиля, и повергал мольбу мою пред Господом Богом моим о святой горе Бога моего, — когда я еще продолжал молитву, муж Гавриил, которого я видел прежде в видении, быстро прилетев, коснулся меня около времени вечерней жертвы, и вразумлял меня, говорил со мною и сказал: «Даниил! теперь я исшел, чтобы научить тебя разумению. В начале моления твоего вышло слово, и я пришел возвестить его тебе, ибо ты — муж желаний; итак вникни в слово и уразумей видение» (9:20−23).

«...Не бойся, ибо Я искупил тебя, назвал тебя по имени твоему; ты — Мой» (Ис 43:1). Даниил услышал, что к нему обращаются по имени как к Моисею и Аврааму, Исаии и Иеремии. Ничто не могло дать большей уверенности. Моисей и Авраам были названы Богом друзьями, Даниил же был назван мужем желаний. Его уверили, что с самого начала молитвы его стали внимательно слушать. Очевидно, он, как и многие из нас, сомневался, слышат ли его. Таким образом, ему подтвердили ценность его молитв еще до того, как дали ответ. Важнее, чем те аспекты Божьего ответа на молитвы, является слово, которое он получает как приемлемую жертву, о чем мы далее и поговорим.

Единственная совершенная жертва

И ныне услыши, Боже наш, молитву раба Твоего и моление его, и воззри светлым лицем Твоим на опустошенное святилище Твое... (9:17).

Даниил был очень озабочен проблемой прекращения жертвоприношений в Иерусалиме. В течение многих веков израильтяне верили, что единственный способ для каждого человека и народа в целом получить прощение и очиститься, чтобы обрести благодать от Бога, — это жертвоприношение в храме. После совершения греха человек приводил свое животное в храм к алтарю, возлагал свою руку ему на голову, каялся в грехе и таким образом как бы передавал свой грех жертве. Животное убивали. Его жизнь отнималась вместо жизни грешника, которому священник подтверждал его прощение, а приготовленные части животного съедались в знак примирения грешника с Богом (ср.: Лев 4:27−31; Лев 7:11−15). Регулярно совершались службы искупления вины всего общества, нарушенный завет между Богом и народом считали восстановленным через определенные ритуалы жертвоприношений (см.: Лев 16). Ритуал жертвоприношения был установлен, чтобы продемонстрировать людям, что, когда они приходят к Богу за прощением, должно осуществляться искупление. Это было дорогостоящим и вызывающим трепет делом, включающим осознание вины и серьезности последствий от нарушения завета с Богом и ущерба, причиненного Божьему имени и чести.

Но как Бог мог простить и восстановить общение с народом, когда никто не приносит свои жертвы на алтаре разрушенного храма и нет жертвоприношений во искупление преступлений народа? Даниил верил, что Бог требовал жертвоприношений, что они были необходимы. Поэтому он умолял: «...воззри светлым лицем Твоим на опустошенное святилище Твое» (9:17) и вспоминал жертвоприношения, совершенные в прошлом, надеясь, что с народа будет снята вина, поскольку храм теперь разрушен. Думается, неспроста он молился около времени вечерней жертвы (9:21) в надежде, что именно это время имеет особое значение для Бога. Он умолял Бога принять его молитву, ибо Ему посвящены и этот храм, и этот город: «Приклони, Боже мой, ухо Твое и услыши, открой очи Твои и воззри на опустошения наши и на город, на котором наречено имя Твое; ибо мы повергаем моления наши пред Тобою, уповая не на праведность нашу, но на Твое великое милосердие. Господи, услыши! Господи, прости! Господи, внемли и соверши, не умедли ради Тебя Самого, Боже мой, ибо Твое имя наречено на городе Твоем и на народе Твоем» (9:18−19).

Но неожиданно он получает удивительное сообщение: оказывается, прежние жертвоприношения больше не нужны, а он сам и его молитвы принимаются, потому что в них Бог находит жертву, которая приятна Ему. «Даниил! теперь я исшел, чтобы научить тебя разумению. В начале моления твоего вышло слово, и я пришел возвестить его тебе, ибо ты — муж желаний...» (9:22−23).

Истинное жертвоприношение, которого ждет от нас Бог, — это жертвоприношение наших сердец: «...ты — муж желаний». Даниилу более не было необходимости беспокоиться о жертвоприношении быков и козлов, умолять о прощении из-за их отсутствия, просить Бога основать Свое прощение на их обещании обязательно продолжать эти жертвоприношения. Бог желал завета верной любви еще до жертвоприношений животных. Он смотрит в сердце человека, стоящего перед Ним, а не на кровь, пролитую на алтаре, и поднимающийся к небу дым от кадил. Даниил должен быть судим, услышан и с его молитвами принят или отвергнут, в зависимости от его веры в Божьи цели. Он принят, поскольку верит в Бога и в то, что Бог собирается сделать для будущего Израиля. Вера — это то основание, на котором Бог собирался восстанавливать Иерусалим.

Даниил заново открыл для себя свидетельства многих пророков и псалмопевцев, что наиболее приятное для Бога жертвоприношение — это чистое сердце и праведная жизнь (1Цар 15:22−23; Ис 1:11−17; Пс 39:7; Пс 50:16−17; Иер 29:12−14). Знание Даниила, что он принят благодаря своей вере и своему смирению, было половиной пути к пониманию Истины, которая должна была однажды стать известной всем Божьим людям во всей своей полноте. Благодаря Христу и Его жертве стало ясно, что система жертвоприношений в Иерусалимском храме уже не нужна, она была временной мерой. Жертвоприношения принимались Богом только потому, что они указывали на единственно действительное приношение, единственную искупительную жертву, которая должна быть принесена, когда истинный Первосвященник придет, чтобы Своей личностью представить все человечество и предложить Себя Богу во благо всех, вместо каждого, кто впредь будет обращаться к Нему за прощением и с покаянием.

Разумеется, нам намного легче, чем Даниилу, осознавать принятие нас Богом и испытывать уверенность в том, что наши молитвы услышаны. Может быть, нам не будут посланы ангелы, но у нас есть Христос, Который заменил Собой все жертвоприношения, Который дал нам Свое имя, чтобы просить во имя Его, Кто спас нас даже от необходимости ждать, пока наши собственные сердца не станут чистыми и наши собственные жизни не станут совершенными (см.: Евр 4:14−16; Евр 8:1−2; Евр 10:19−22). Мы принадлежим Ему, мы его возлюбленный народ и мы можем просить, уверенные, что наши молитвы будут услышаны. Если мы просим то, что Он хочет для нас, это даже воздействует на Его планы. «И если чего попросите у Отца во имя Мое, то сделаю, да прославится Отец в Сыне; если чего попросите во имя Мое, Я то сделаю» (Ин 14:13−14). «Если пребудете во Мне и слова Мои в вас пребудут, то, чего ни пожелаете, просите, и будет вам» (Ин 15:7).

Ангелы и ответ

Ответ был принесен ангелом Гавриилом (9:21). Иногда его называют архангелом, поскольку он занимает важное место среди других ангелов. Теперь Книга Пророка Даниила обращает наше внимание на эти создания, являющиеся из другой реальности, в которой Господь превознесен. Они приносят Его послания и участвуют вместе с нами в служении Ему. Поскольку они упомянуты не в наших символах веры, а в наших гимнах, иногда утверждается, что они принадлежат периферии христианского вероучения и что их работу и служение не стоит воспринимать слишком серьезно. Но если мы искренне поем об ангелах во время церковных служб, нам следует быть готовыми обсуждать этот вопрос. Очень мудрые исследователи Ветхого Завета однажды заметили, что в случае с ангелами мы должны опасаться двух крайностей: «излишней доверчивости» и «самонадеянного скептицизма» [John Duncan, Colloquia Peripatetica (Edinburgh, 1890), p. 39.].

Мы такие скептичные сегодня, что нам нужно позаботиться о том, чтобы избежать чрезмерного скептицизма. Когда Бог спасает нас через Христа, ангелы тоже присутствуют, не просто ликуя и радуясь (см.: Лк 2:10; Лк 15:10), не только ободряя (см.: Откр 22:8; Мф 4:11), но также делая свой вклад в исполнение Божьей воли (см.: Евр 1:14; Мф 24:31; Лк 1:19). Они, похоже, имеют особые обязанности в осуществлении чудесной заботы о людях (см.: Пс 90:11; Мф 26:53). Конечно, мы должны держать наш ум и сердце открытыми для того, что они готовы сказать нам. Карл Барт напоминает нам текст из послания к Евреям: «Страннолюбия не забывайте; ибо чрез него некоторые, не зная, оказали гостеприимство Ангелам» (Евр 13:2). Его интерпретация [Church Dogmatics, 3.3, p. 415.] предполагает, что нам следует уделять ангелам больше внимания, чем до сих пор. Мы определенно не должны становиться самонадеянными скептиками или, напротив, слишком увлекаться ангелами. Мы не способны вызывать ангелов и не нужно стремиться к общению с ними. Нигде в Библии ангелов не просят передать молитвы людей Богу, хотя они могут за нас ходатайствовать (Зах 1:12). Отрывок, который мы изучаем, вполне типичный. Гавриил — архангел, посланный Богом Даниилу, не обязан предоставлять Даниилу возможность общения с Богом. Даниил не проявляет никакой инициативы в поиске Гавриила и вовсе не думает о том, чтобы передать с ним послание для Бога. Бог слышит наши молитвы непосредственно от нас, и Христос — единственный Посредник между Богом и человеком. Во имя Его мы молимся и ради Него мы приняты и услышаны.

Но ангелы (посланники) помогают людям обрести мудрость и понимание откровений. Архангел Гавриил принес Даниилу слово, которое вышло еще в начале моления его, и, кроме того, был способен ободрить и укрепить Даниила (9:22). Ангелы, таким образом, имеют возможность общаться с людьми и вдохновлять их. Изучая книгу дальше, мы увидим ангелов, вовлеченных в космический конфликт между силами зла и Самим Богом.

Бог ангелов и человечества

Когда Даниил молился, он совсем не искал каких-либо отношений с ангелами. Он стремился к общению с Богом. И обратил я лице мое к Господу Богу с молитвою и молением (9:3). Это выражение: «обратил я лице... к Господу» подразумевает дружеские и открытые личные отношения с Богом. В молитве Даниила присутствует личная мольба, которую мы также находим в псалмах: «И ныне услыши, Боже наш, молитву раба Твоего и моление его» (9:17; ср.: Пс 24;).

Но неожиданно, вместо присутствия Бога, он обнаруживает присутствие ангела, который исшел, чтобы научить его разумению. Между ним и Богом, к Кому он надеялся быть близок, теперь открылось расстояние, которое показалось ему безмерным. Бог представился ему на момент далеким и слишком высоко превознесенным над бренным миром, чтобы иметь какое-либо общение с простым человеком.

Но ангел назвал Даниила — муж желаний, и он понял, что Бог по-прежнему близок к нему, хотя всегда остается превознесенным. Он смог понять урок, преподанный ему другим великим пророком: «Я живу на высоте небес и во святилище, и также с сокрушенными и смиренными духом» (Ис 57:15).

Нам необходимо помнить, что Бог — много выше человеческих дел, чем нам порой кажется. Бог одновременно и велик, и доступен для общения с верующими. Даниил помнит Ветхого днями из своего видения, Судью среди Своих помощников, и в начале своей молитвы Богу, Которого он считал близким, Даниил обращался к Нему: великий и дивный (9:4). Но Даниил всегда стремился подчеркнуть вовлеченность Бога в человеческую историю. Для Даниила, до этого момента, Бог был, прежде всего, Господом человеческих дел, глубоко погруженным в текущие земные события и заинтересованным каждой деталью человеческой жизни. Но теперь Даниилу напомнили для его же блага, что Бог, с Которым он общается, пребывает за пределами человеческого мира, имеет Свою собственную жизнь, Свой собственный чертог и Свое собственное общение. Его покой не нарушен, и Он не угнетен Своим погружением в историю. Его престол никогда не колеблется, когда земные империи шатаются. Он имеет Свои небеса, Своих ангелов и архангелов и других небесных существ, «и число их было тьмы тем и тысячи тысяч» (Откр 5:11) — и это должно было стать основой для нового и более глубокого молитвенного опыта Даниила.

Разве наш Бог так мал?

Для нас тоже полезно усвоить подобный урок. Наше отношение к молитве определяется нашей верой в Бога. Но мы всегда стремимся втиснуть наши представления о Боге в очень ограниченные рамки, стараемся притянуть Бога вниз на наш уровень. Именно поэтому мы так усиленно подчеркиваем Его близость, Его вовлеченность в наши дела, Его связь с нами в нашей истории и полностью забываем о Его абсолютной суверенности, о возвышенных и недоступных нам аспектах Его славы. Нам нравится думать о Нем преимущественно как о Боге, испытывающем к нам любовь, любовь, как мы ее понимаем. Мы утешаем себя тем, что можем обратиться к Нему как к Тому, Кто слушает и всегда понимает. Все это — истина о Нем. Но если мы стремимся к длительным отношениям с Ним, мы должны всегда помнить о Его всемогуществе и величии, так же как мы помним о Его любви. Когда Он дает нам все, следует помнить, что Он Сам не оскудевает, когда дает.

Иеремия обнаружил, что многие пророки его времени потеряли почтение и страх перед Богом, потому что утратили видение Его святости и величия. Они называли Его «близким Богом». Они учили о дружески настроенном к людям Боге, Который любит каждого. Они не говорили о Его святости, или гневе, или настойчивости в достижении Своих целей; не говорили, что людям следует отвернуться от зла в своих делах. Иеремия призвал как пророков, так и простых людей не думать так однобоко о Господе и восстановить истину о Нем во всей ее полноте. «Разве Я — Бог только вблизи, говорит Господь, а не Бог и вдали? Может ли человек скрыться в тайное место, где Я не видел бы его? говорит Господь» (Иер 23:23−24). Мы тоже теряем не только наше благоговение и страх Божий, но и нашу уверенность, когда думаем о Нем только как о Боге вблизи, а не о Боге и вдали.

Иисус говорил нам, что, когда мы молимся, нужно говорить: «Отче наш, сущий на небесах!» (Мф 6:9), и Он всегда старался связать наши мысли с Собой, как нашим Другом, Кто будет с нами всегда и никогда не подведет в дружбе и понимании. Но последний раз люди увидели Его восходящим к далеким и высоким небесам, где вне земной сферы находится престол Бога-Отца.

Семьдесят седмин

Ответ на мольбу Даниила пролить свет на пророчество Иеремии о длительности вавилонского изгнания дан в коротком разделе в конце главы — это пророчество семидесяти седмин. Иеремия сказал, что изгнание евреев должно было длиться семьдесят лет. С какого же момента нужно отсчитывать этот срок? Есть ли признаки того, что конец этого периода начал обозначаться? Понимать ли указание Иеремии на семьдесят лет в прямом смысле или, возможно, в аллегорическом? Даниил намеревался выяснить это. Он чувствовал, что время избавления уже довольно близко и что это будет событием огромной исторической важности.

Архангел Гавриил прилетел и сказал Даниилу: «Семьдесят седмин определены для народа твоего и святого города твоего» (9:24). Он начал говорить не о возвращении израильтян из Вавилона, но о более отдаленных событиях. Это был призыв к Даниилу оторвать взгляд от ближайшего будущего (освобождение из вавилонского изгнания) и взглянуть на много более удаленные по времени и важные события, которые относятся к концу времен. Три раза в своем коротком сообщении архангел Гавриил говорит Даниилу об этом конце (9:24, 26).

Это новое пророчество не отменило пророчества Иеремии о семидесяти годах изгнания евреев. В действительности оно и длилось примерно столько (все подобные числа, приведенные в Священном Писании, приблизительны). Но слова архангела Гавриила к Даниилу напомнили последнему, что Бог имеет более важные задачи, чем возвращение изгнанников и восстановление Иерусалима. Более того, архангел сообщил Даниилу, что точная дата в предсказании события не так важна, как то, случится ли это событие или нет.

Если мы воспринимаем это новое число — семьдесят раз по семь лет — как указание на время конца истории, мы должны помнить, что это тоже не означает точно четыреста девяносто лет. Апостол Петр однажды спросил Иисуса, сколько раз он должен прощать своему брату, когда тот грешит против него — должно ли это быть семь раз? Иисус ответил: «до седмижды семидесяти раз» (Мф 18:21−22). Он не имел ввиду буквально четыреста девяносто раз, но просто указал, что много, много раз.

Цель истории

То, что относится к кульминационному периоду семидесяти седмин, описано в самом начале пророчества: Семьдесят седмин определены для народа твоего и святого города твоего, чтобы покрыто было преступление, запечатаны были грехи и заглажены беззакония, и чтобы приведена была правда вечная и запечатаны были видение и пророк, и помазан был Святый святых (9:24).

Внимательно читая пророчество, мы обнаруживаем, что автор, возможно, преднамеренно неоднозначно называет начальную дату периода в приблизительно пять сотен лет до описанной кульминации (9:25). Эта неоднозначность позволяет нам выбирать разные даты наступления кульминации истории. Срок, указанный в ст. 24 этой главы, связан либо со временем очищения и переосвящения храма, происшедшим вслед за страшными преследованиями во времена Антиоха Епифана, либо с распятием и воскрешением Христа.

Многие ученые считают, что пророчество о прекращении беззаконий и грехов, о искуплений и вечной правде, полученное Даниилом, относится ко времени, когда после ужасных гонений Антиоха Епифана израильтяне отвоевали свою свободу по милости Божьей, храм был очищен и освящен вновь. Такая трактовка пророчества хорошо вписывается в гипотезу о том, что Книга Пророка Даниила была написана во времена Маккавеев. Но при этом не дается удовлетворительного ответа на вопрос: отчего автор маккавейского трактата так скуп в выражении радости? Язык этих великих стихов представляется довольно холодной и прагматичной попыткой описать завершение истории Израиля как событие космической важности, включающее долгожданный приход Мессии, о чем уже поведали такие великие пророки, как Михей, Исаия и Иеремия (см.: Мих 4:1−7; Ис 9:1−7; Ис 11:1−9; Иер 31:31−34). Едва ли автор книги Даниила мог вообразить, что возобновление жертвоприношений в храме новым первосвященником Иерусалима (даже если это то, на что ссылается ст. 26), отважное сопротивления Маккавеев и верность партии Хасидим могли реально являться теми событиями, которые занимают особое место в мировой истории, о чем идет речь в этом пророчестве.

Мы должны поэтому спросить: есть ли какие-нибудь убедительные причины, отчего нам следует не признавать, что этот отрывок описывает то, что произошло в результате жизни, смерти и воскресения Христа? Помимо этого мы должны помнить, что этот отрывок не принадлежит просто к одной книге, в отношении происхождения которой ученые спорят. Он принадлежит к книге, являющейся неотъемлемой частью всего Священного Писания, в котором все видение и пророк (см. ст. 24) говорят не о пострадавшем Они и не о героях Маккавеях, но об Иисусе Христе. Когда мы возвращаемся к этому отрывку в свете Его прихода, мы вынуждены признать, что только Он один, а не Ония и не Маккавей, мог положить начало вечной праведности, победить грех и принести искупление за беззакония. Рядовой христианин, возможно, не может читать все эти фразы, не задавая серьезный вопрос: «Разве это не отсылает к тому, что произошло во время жизни и смерти Самого Христа?» Поэтому Церковь в течение многих веков придерживалась этого взгляда, а один известный комментатор даже назвал рассматриваемый текст особенно «пропитанным Христом отрывком».

Предзнаменование будущих событий

Мы опять подчеркнем нашу точку зрения о том, что Книга Пророка Даниила была написана с уверенностью в том, что в истории спасения рода человеческого наступающие события заранее отбрасывают свою тень. В более ранних и мелких по масштабам исторических событиях мы можем различать образы великих событий, которые произойдут позже. Таким образом, в предварительных событиях Бог показывает нам то, что грядет.

Мы полагаем, что, возможно, библейские тексты имеют двойную ссылку. Например, вполне вероятно, что в Псалме 21 его автор описывает или свое страдание, или, возможно, вообще страдание людей Божьих, стремящихся быть истинными слугами Богу. Но в то же время псалом указывает нам также на страдания Христа (ср.: Мф 27:46). В Псалме 15 псалмопевец выразил свою личную надежду на конечное воскрешение из мертвых: «...даже и плоть моя успокоится в уповании; ибо Ты не оставишь души моей в аде и не дашь святому Твоему увидеть тление» (Пс 15:9, 10), но в то же время некоторым образом он, «будучи же пророком... прежде сказал о воскресении Христа, что не оставлена душа Его в аде, и плоть Его не видела тления» (Деян 2:30−31). Джойс Болдуин говорит, что «в апокалиптическом предсказании используется серия прошедших событий, символизирующих необычайно важное будущее событие». Исследовательница обнаружила, что такой прием использован в гл. 9 Книги Пророка Захарии. Автор пишет: «Так же как удачливые чужестранные армии пройдут через Сирию и Палестину и провозгласят свои права на каждую территорию, так, в конце концов, Господь увидит каждый гордый город завоеванным Им» [Haggai, Zechariah Malachi (Tyndale Old Testament Commentary, Inter-Varsity Press, 1972), p. 158.].

Поэтому, когда в Библии мы встречаем то, что можно назвать «двойной информацией», — т. е. такое описание событий или ссылок на событие, которое подспудно несет в себе больше смысла, чем может показаться на первый взгляд, — мы можем считать, что автор намеревался (так же как и Святой Дух) указать на что-то, что, как он чувствовал, принадлежало исполнению великой будущей цели Бога в отношении Израиля и остального мира. Читая гл. 53 Книги Пророка Исаии, можно прийти к заключению, что она написана о некоем страдающем пророке Божьем (см.: Деян 8:34) или о судьбе народа Божьего. Но мы потеряем самое главное значение, если не увидим в ней также пророчества о Христе. Точно так же будет очень близоруко с нашей стороны не видеть в истории о приношении в жертву Исаака Авраамом предсказания и будущего Израиля, и приношения Христа в жертву за человеческие грехи, хотя этот эпизод много значит в жизни самого Авраама.

Поэтому, читая данный отрывок, мы думаем об Иисусе. Он, несомненно, — Тот, Кто «спасет людей Своих от грехов их» (Мф 1:21; Ин 19:30; Евр 9:26), Кто разрушает действия греха в нашем сознании и сердцах (см.: Ин 8:34−36), и жестокость в наших взаимоотношениях друг с другом, и тьму рабского страха, которые заслоняют смысл и предназначение нашей жизни (см.: Евр 2:14−15). Он, несомненно, пришел, чтобы забрать наше бремя и отменить оковы прошлого (см.: Кол 2:13−15); чтобы искупить наше беззаконие и открыть нам путь возвращения к нашему Отцу Небесному и быть желанными для Его любящего сердца (см.: Лк 15:20). Он, и только Он, умер, чтобы установить повсеместно и дать каждому из нас как персональный дар праведность, которая означает для нас здесь и сейчас великую возможность для достойной, порядочной жизни, а также спасение и защиту угнетенных и основание справедливого общественного порядка (см.: 2Пет 1:3−8; Лк 4:18). Он — Тот, Кто говорил о храме Своего тела как о храме Богу (см.: Ин 2:19−22), Который был особым образом помазан (см.: Лк 3:22; Мк 14:8−9), когда, как истинный первосвященник, Он принес Себя, безгрешного, в жертву, вместо всех неэффективных кровавых жертв (см.: Евр 9:12−14).

Достижение цели Бога

Архангел Гавриил поведал Даниилу, что история Божьего народа за 490 лет (семьдесят седмин) будет состоять из трех этапов: семь седмин (ст. 25; 49 лет), шестьдесят две седмины (ст. 25; 434 года) и одна седмина (ст. 27; 7 лет).

Первый период соответствует периоду с того времени, как выйдет повеление о восстановлении Иерусалима. Это событие соотносят с прорицанием Иеремии (см.: Иер 25:11), которое датируется предположительно 605 г. до н. э. Его можно соотнести и с пророчеством того же пророка в гл. 29 (см.: Иер 29:10), которое датируют 598 г. до н. э. Поскольку эта пророческая дата должна отсчитываться с того момента, когда Иерусалим был разрушен в 587 г. до н. э., некоторые принимают последнюю дату за точку отсчета. Но в то же время фразу «выйдет повеление о восстановлении Иерусалима» можно отнести к разрешению, данному царем Киром изгнанникам, возвратиться в Палестину в 538 г. до н. э. или к декрету Артаксеркса I в 458 г. до н. э., упомянутому в Книге Ездры (Езд 7:11).

Приход помазанного в конце этого первого периода мы, вероятно, можем поместить приблизительно через 49 лет после начального события. Те, кто полагает, что кульминация случилась при Антиохе (ок. 150 г. до н. э), берут раннюю дату, и тогда, возможно, помазанным является Кир, персидский царь (ср.: Ис 45:1), или Зоровавель, потомок дома Давида (см.: Зах 4:6), или Иисус — первосвященник, связанный с Зоровавелем (см.: Зах 6:9−11). Кир заявил о себе в истории в 539 г. до н. э. Зоровавель вместе с Иисусом делали свою работу около 520 г. до н. э. С другой стороны, если мы выберем 458 г. до н. э. как точку отсчета (чтобы дотянуться до прихода Христа в конце всего периода), то мы должны предположить, что некоторое другое событие указывает на приход помазанного.

Затем следует второй период — очень длинный, в шестьдесят две седмины (434 года), в течение которых ничего, достойного упоминания, кажется, вообще не происходило. Но, поскольку за этим длинным периодом сразу идет важная последняя одна седмина (7 лет), мы понимаем, что в течение этого времени совершалось очень глубокое, хотя незаметное развитие событий, совокупность которых должна была привести к кульминационной фазе.

Когда мы подходим к последним 7 годам, мы узнаем, что они начинаются с того, что помазанный будет предан смерти. Те, кто считает это пророчество строго мессианским, т. е. относящимся исключительно к Христу, воспринимают его как прямое указание на Его казнь на Голгофе. Следующее сообщение о завете для многих и о прекращении жертв и приношений указывает поэтому на Новый Завет и отмену старых обрядов жертвоприношения. Замечание о разрушении святилища — это ссылка на разрушение Иерусалима войсками римского императора Тита, когда храм был вновь осквернен. Крыло, на котором будет мерзость запустения, может указывать на оскверненный алтарь.

Те, кто воспринимает отрывок как пророчество или описание событий, имевших место в Иерусалиме при Антиохе Епифане, трактуют слова о помазанном, который предан будет смерти, как информацию о смешении (в 175 г. до н. э.) или убийстве (в 170 г. до н. э.) иерусалимского первосвященника. Разрушение города и святилища народом вождя, который придет (9:26), может указывать на разорение Иерусалима в 168 г. до н. э. наемниками. Под утверждением завета для многих можно понимать поддержку Антиоху от многих отступников-иудеев. В прекращении жертвы и приношения они видят указание на последнюю попытку Антиоха уничтожить иудейскую религию путем декретов о запрещении жертвоприношений и посвящении алтаря Зевсу. Этот декрет о прекращении жертвоприношений действовал три года — с декабря 167 г. до н. э. до декабря 164 г. до н. э.

Когда мы думаем, как нам вписаться в одно из начал и в один из концов рассматриваемого периода времени в приблизительно 434 года, мы испытываем огромное затруднение. Те, кто предпочитает более ранние даты для завершающих семи лет, сталкиваются с серьезной проблемой. Если мы примем издание декрета как самую раннюю дату, а приход помазанного — Кира — в 538 г. до н. э., тогда расхождение между этой датой и 170 г. до н. э. составляет только 368 лет. Те, кто разделяет эту точку зрения, говорят, что расхождение вызвано ошибкой текущей хронологии, использованной иудеями во время написания Книги Пророка Даниила. Если мы возьмем дату, соответствующую смерти Иисуса, как финальную дату, тогда также имеем затруднения, но они меньше, чем при других гипотезах. Нужно заметить, что даже многие консервативные исследователи находят это пророчество настолько трудным, что предпочитают воспринимать числа как символические, а не точные.

Размышляя над этим противоречивым отрывком, мы должны понимать, что суть сказанного в Книге Пророка Даниила не зависит от точности нашей интерпретации чисел. Возможно, все пророчество сознательно сделано туманным. Не дано нам знать времена или сроки. Конец может придти в любое время, и мы должны быть наготове всегда, поскольку признаки последних времен меняются.