Кого из Святых призовешь?
и неискусного губит пыл.
но вдруг иссохла пажить его;
у врат их бьют, не поможет никто,
и снопы их бедность берет,
скудость съедает добро.
и не из почвы восстает скорбь;
как искры — возлетать ввысь. [12]
и Богу вверил бы дело мое,
и дивные без меры дела,
Посылающему воды на лицо полей,
и спасаются те, кто скорбят, —
так что руки их затеянного не совершат,
и умысел мудрых посрамлен:
и в полдень собьются они с пути;
и от рук насильников того, кто нищ, —
и злоба затворяет свои уста.
блажен, кого обличит Бог,
и наказанья от Крепкого не отвергай! [13]
Он бьет, и врачуют руки Его.
и в седьмой не коснется тебя зло;
и на войне — от силы меча.
и не убоишься прихода нужды.
и зверя земли не страшись:
и зверь поля в мире с тобой.
оглядишь двор твой — и ущерба ни в чем,
и отпрыски твои, как трава земли.
как сноп, что собран во время свое.
мы это испытали, и верно все;
услышь и ты и заметь для себя!»
Примечания:
7 [12] — …как искры — возлетать ввысь. В подлиннике «сыны Рэшэфа». Рэшэф — древнее ханаанейское олицетворение огня, пламени, жара, а поэтому и того «жара», который бывает у больного человека.
В нашем переводе принято истолкование древних таргумов и Ибн-Эзры: «сыны Рэшэфа», то есть сыны огня — метафора понятия «искры». Другая интерпретация, отразившаяся в Септуагинте, требует переводить «птицы».
17 [13] — …от Крепкого… Здесь и ниже старославянским эпитетом «Крепкий» (в приложении к Богу и в значении «сильный» — ср. «Святый Боже, Святый Крепкий…») передано характерное для Книги Иова очень древнее и очень загадочное имя Бога «Шаддай», по-видимому, этимологически связанное с идеей всесокрушающей мощи.
Традиционный перевод «Всемогущий» предполагает абстрактно-догматический уровень мышления о Боге, чуждый ветхозаветной архаике.
Книга Иова, 5 глава. Аверинцев: отдельные книги.